Сегодня говорить о какой-то административной кампании по украинизации всех сфер жизни Украины как минимум странно. Точнее, особенно сегодня, когда россия доказала гражданам нашей страны, насколько важны для каждого из нас вопросы языка и самоидентификации. Поэтому украинский уверенно утверждается во всех сферах нашей жизни – как профессионально-общественной, так и частной. И это очень хорошо. Теперь украинский язык слышим повсюду: в учебных аудиториях и кабинетах чиновников, в детских садах и супермаркетах, в кино и транспорте, на улице и в кафе… К тому же владение государственным языком стало обязательным условием при приеме на работу в преобладающем большинстве компаний, независимо от их формы собственности и во всех государственных организациях и предприятиях. Но так было не всегда…
* * *
Ровно 100 лет назад в Украине был дан официальный старт известной кампании широкой "украинизации". Начало ее принято относить к 1923 году. Именно тогда, на XII съезде РКП(б), который проходил в Москве с 17 апреля по 25 апреля, Иосиф Сталин заявил о необходимости решить национальный вопрос "в его практическом применении". И откровенно определил конечную цель: расшевелить и революционизировать таким образом колониальные страны и тем самым ускорить падение империализма. В этом контексте были названы и "ранее угнетенные национальности", "занимающие самые нужные для хозяйственного развития районы" внутри самой страны Советов. Чуть позже – 1 августа того же года – было принято совместное решение Совнаркома и Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета о мерах обеспечения равноправия языков и о помощи развитию украинского…
* * *
На самом деле, попытки украинизировать все сферы жизни некоторые представители тогдашней украинской власти начали предпринимать сразу после октябрьского переворота 1917 года. Скажем, уже в 1920 году было принято решение полностью перевести на украинский язык издание главного официального печатного органа Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета – газеты "Известия ВУЦИК", что дало мощный импульс для перехода на украинский многим учреждениям и учебным заведениям и стало гарантией дальнейшего успеха украинизации. Кстати, главным редактором этого журнала несколько лет был выпускник КПИ и последовательный сторонник большевистской украинизации Евгений Касяненко – один из членов известного институтского семейного авиаконструкторского коллектива братьев Касененко.
Тем не менее, на самом деле, широкая работа по украинизации была начата только через два года после XII съезда РКП(б), когда для укрепления своего влияния на население национальных республик и получения его приверженности руководство вновь созданного "государства рабочих и крестьян" решительно, как и все что оно в те годы делало, взялось за "коренизацию", то есть возвращение народов, населявших бывшую Российскую империю, к их национальным корням. "Украинизация" стала лишь частью этого процесса. Такая странная для большевиков уловка национальной политики, как показала история, была лишь временным тактическим ходом, но несколько лет ее реализации дали мощный толчок процессам национальной самоидентификации населения бывших подроссийских территорий.
* * *
Уже в апреле 1925 года Центральный Комитет КП(б) Украины на своем очередном пленуме сделал широкий обзор состояния украинизации в республике с выводами о необходимости усиления работы в этом направлении, а Всеукраинский Центральный Исполнительный Комитет и Совет народных комиссаров издали декрет "О мерах срочного проведения полной украинизации советского аппарата". После этого лавиной пошли директивы по дальнейшей украинизации, причем они касались не только административно-управленческой деятельности, но в той или иной степени распространялись и на большинство сфер общественной жизни республики. Особенно, конечно, культуры, образования и науки.
Делалось все жестко, последовательно и быстро. Каждый служащий должен был сдать экзамен по украинскому языку. Для тех, кто его не знал, были организованы курсы, причем в начале они были для слушателей бесплатными, а те, кто пренебрегал занятиями и не справлялся с заданиями, – должны были за них платить. Те же, кто проваливал экзамен, со службы увольнялись без права получать пособие по безработице.
Курсы украинского языка при учреждениях подчинялись Центральным курсам украиноведения в Харькове – тогдашней столице Украины. Их работники составляли программы обучения и осуществляли контроль за ходом украинизации в регионах.
* * *
Довольно быстро такая политика дала должные результаты. Особенно заметны они были в области образования. Уже к концу 1927 года 77% детей учились в украинских начальных и семилетних школах. Это почти соответствовало проценту украинцев среди населения (в то время – 80,1%). Более того, украинскими или двуязычными стали и большинство рабфаков и заведений высшего образования. Также уверенно украинский язык завоевывал позиции в системе государственного управления, культуре, науке и в производственных отраслях.
Однако без определенной основы, созданной задолго до официального объявления властями политики украинизации, стремительное продвижение по этому делу было бы невозможным. Особенно в областях, требующих использования определенных терминологических систем и номенклатур. Такой фундамент образованные патриоты, которых немало было и в подроссийской, и в императорской частях Украины, возводили несколько десятилетий.
Материалы к украинским терминологическим словарям, описания народных терминологических номенклатур и, собственно, первые украинские терминологические словари М.Сумцова, И.Верхратского, В.Левицкого, В.Василенко в 80-90-х годах XIX века печатались в знаменитом ;Киевская старина", в не менее известных "Записках Научного Общества имени Шевченко" во Львове, выходили отдельными изданиями. В начале XX века работа по изучению и упорядочению народной терминологии в разных областях человеческой деятельности, прежде всего, конечно, в сферах земледелия и разных ремесел, значительно активизировалась. При ряде научных учреждений, ведущее место среди которых занимало Научное общество в Киеве, начали создаваться терминологические комиссии и кружки по выработке украинской научной лексики. Даже реакция, воцарившаяся в Российской империи после революционных событий 1905-1907 годов, не смогла положить конец этой деятельности, наоборот, благодаря пробуждению национального чувства у части образованной украинской молодежи, вывела ее на качественно новый уровень. Объясняется это тем, что такое пробуждение на фоне усиления правительственного контроля за общественными организациями способствовало частичному перенесению их активности с сугубо политического на научно-просветительское направление, что в свою очередь привело к значительному росту числа украинских студенческих общин – земляцких организаций, фактически ставших центрами. легальной работы по национальному возрождению. Вкус к такой работе появился и в студенческих организациях, которые создавались с чисто академическими целями – всевозможных научных обществах, кружках и объединениях.
Не остался в стороне и Киевский политехнический институт. Именно в те годы при агрономическом кружке сельскохозяйственного отделения КПИ впервые была создана специальная секция по сбору и обработке украинской научной терминологии. Понятно, что, учитывая специализацию кружковцев, их прежде всего интересовала терминология сельскохозяйственного характера – при определенной систематизации она могла бы очень быстро пригодиться в их практической деятельности. Однако должного развития это направление тогда не получило, а в годы Первой мировой войны и революционных катаклизмов, из-за которых учебно-научная деятельность института неоднократно приостанавливалась, было остановлено и подавно.
* * *
После провозглашения Украинской Народной Республики в 1917 году дело выработки собственного украинского научного языка приобрело действительно государственное значение и вступило в период своего ренессанса. Общественные организации, профессиональные объединения ученых и учителей, кружки и частные лица со всей Украины начали собирать, изучать и систематизировать лексические запасы нашего народа, уделяя большое внимание при этом профессиональному языку земледельцев, ремесленников, железнодорожников, рабочих промышленных предприятий и мастерских. Достаточно широкой была география изданий терминологических словарей, составленных по этим исследованиям: столичный в то время Харьков, Киев, Каменец-Подольский, Полтава, Одесса и Екатеринослав (теперь Днепр) и т.д.
Одну из главных ролей в этом деле снова начало играть Киевское научное общество. Недаром именно на базе его естественной секции в августе 1918 года была образована Терминологическая комиссия, в состав которой еще входили несколько отраслевых подкомиссий – физическая, математическая, медицинская, зоологическая, геологическая и другие.
* * *
Среди наиболее активных участников создания украинской научной терминологии был и молодой преподаватель КПИ, математик, член физико-математического общества при Киевском университете, который с научной деятельностью совмещал работу в I и II украинских гимназиях в Киеве, Михаил Кравчук. В те годы он разработал проекты украинской алгебраической и геометрической терминологии, которые вышли в издательстве Общества школьного образования в 1917 году. Чуть позже мир увидели его переводы на украинский классический учебник по геометрии А.Киселева и напечатанный литографским способом курс лекций по геометрии, который он прочитал на украинском языке в Украинском народном университете. После возобновления деятельности Киевского политехнического института Михаил Филипович Кравчук в 1921 году стал его профессором, одновременно читая лекции также в Киевском институте народного образования (так после пореволюционной реорганизации стал называться Киевский университет), во вновь созданном на базе одного из факультетов КПИ Киевском сельскохозяйственном институте и других киевских вузах. Поражает трудолюбие Кравчука и его преданность делу возрождения украинской культуры: несмотря на преподавательскую и научную загрузку, он как председатель подкомиссии математической секции естественного отдела Института украинского научного языка, созданного в 1921 году, еще участвовал в работе по составлению первого трехтомного украинского словаря математической терминологии.
* * *
Впрочем, над созданием и внедрением в практику повседневной деятельности педагогов, ученых и инженеров украинской терминологии работал в Киевском политехническом институте с начала 20-х годов не только Михаил Кравчук. 17 марта 1923 года при институтском инженерном кружке состоялось организационно-учредительное собрание терминолого-переводческой секции, определившей своей задачей, как было заявлено организаторами, «удовлетворять по возможности острую потребность в технических учебниках на украинском языке, а также приблизить знания науки и техники к трудовым массам Украины". Заметим, это заседание состоялось не после, а за месяц до XII съезда РКП(б), с которого, как отмечено выше, традиционно ведется отсчет десятилетия политики "коренизации" в СССР. И вызвано решение о начале такой работы в институте было не какими-то политическими мотивами, а пониманием того, что родной для большинства представителей нового поколения студентов КПИ украинский язык, до революции официально считавшийся языком "мужиков" или "для домашнего обихода", должен получить возможность для свободного развития и применения во всех сферах государственной и общественной жизни.
Уже на первом собрании секции участники задали вопрос о ее превращении в полноценный кружок, который объединял бы не только будущих строителей (инженерный факультет готовил специалистов-строителей, или, по более употребляемой тогда терминологии, гражданских инженеров), а студентов и преподавателей всех факультетов. Такой отдельный кружок был создан в конце учебного года.
Стоит напомнить, что тогдашние институтские кружки создавались не с целью организации досуга студентов, а для более глубокого овладения ими избранной профессии. В кружки объединялись студенты и преподаватели, которые интересовались самыми современными достижениями в определенных отраслях и имели склонность к самостоятельной исследовательской работе.
В начале 1923/1924 учебного года терминологически-переводческая секция была образована и при агрономическом кружке Сельскохозяйственного института (этот институт был образован 1 сентября 1922 года на базе агрономического факультета КПИ, но несколько лет продолжал работать в тех же помещениях, что и раньше). Вскоре эта секция влилась в общеинститутский кружок КПИ, обогатив тематику терминологическими разведками в областях агрономии и естественных дисциплин.
С самого начала деятельность кружковцев направлялась по нескольким направлениям, в соответствии с которыми была сформирована организационная структура кружка. Он имел отделы изучения языка, сбора терминологического материала, перевода учебников (!), "бегущего" (т.е. текущего) перевода, издательский и организационно-инструкторский. К тому же терминологически-переводческий кружок КПИ сразу наладил тесные контакты с Институтом научного языка Всеукраинской академии наук и Сельскохозяйственным научным комитетом Украины, поэтому работа его сводилась не к теоретизации и заслушиванию докладов, а имела практическое значение. Недаром же меньше чем за год кружковцам удалось перевести и выдать "Справочник для поступающих в К.П.И, К.С.-Г.И. и их рабфаки", заключить и подготовить к изданию задачник по аналитической геометрии, собрать во время летних каникул значительный объем (более 1000 карт) терминологического материала и т.д.
* * *
И все же, процесс украинизации высшей школы постоянно, так сказать, пробуксовывал. Мешало пренебрежительное отношение к украинскому языку некоторых русскоязычных профессоров, нехватка квалифицированных преподавателей, средств, помещений и, конечно, общей и специальной учебной литературы. Поэтому некоторые вузы печатали такую литературу своими силами. Скажем, в КПИ институтская типография для выпуска учебников на украинском языке объемом не менее 25 печатных листов даже приобрела в 1925 году украинский шрифт и материалы на 6 тысяч рублей.
В КПИ открыли 5-месячные (для начинающих) и 3-месячные курсы по украинскому языку. Их слушатели учились по два часа после работы, причем те, кто не успевал, должны были за это обучение платить из собственного кармана. Для проведения курсов дополнительного финансирования предусмотрено не было, поэтому средства на их работу выделялись из институтского бюджета...
Работа по украинизации вузов проводилась под неослабевающим наблюдением Наркомата образования. Например, его статистический отдел в октябре 1925 года направил в институт подробный опросник - "Анкету о состоянии украинизации в КПИ", которая содержала множество пунктов, в которые входили и следующие: "количество административного персонала, владеющего украинским языком, для преподавателей ( факультет, дисциплины, преподаваемые на украинском языке); количество преподавателей, проводящих занятия на факультете; преподаватели, которые будут преподавать на украинском языке через один, два, три года и определяются со сроком; дисциплины, которые преподавали на русском языке (из-за нехватки учебников на украинском языке, незнания языка, неподготовленности слушателей); по другим причинам. Какие меры принимаются, чтобы преподавать на украинском языке, и сроки их выполнения; преподаватели по каким дисциплинам могли бы преподавать на украинском языке, если бы этому не препятствовали указанные причины? Ведется ли делопроизводство института на украинском языке?…
Чтобы ускорить темпы украинизации, в КПИ даже были скорректированы учебные программы и планы, а на первых курсах внедрена новая дисциплина "Украиноведение".
* * *
…Период директивной "украинизации" Украина закончилась так же внезапно, как и началась. Точку на ней поставила передовая статья в газете "Правда" – центральном печатном органе ВКП(б) – от 10 марта 1933 года. То, что она печатала, да еще и в передовице, равнялось тогда правительственному постановлению и требовало неукоснительного исполнения. А написано в материале было о, мол, "кричащих фактах грубейшего извращения национальной политики на Украине", и при этом указывалось на "значительное ослабление борьбы против уклонов в национальном вопросе".
Это была команда "фас", и в Украине реакция на нее не заставила себя ждать: в 7-8 номере журнала "Большевик Украины" появилась печально известная статья компартийного функционера и публициста Андрея Хвыли с довольно характерным как по тем временам названием "Искоренить, уничтожить корни украинского национализма на языковом фронте". Скорее всего, готовил ее не сам Хвыля с его образованием землемера, а группа ангажированных языковедов. Деятельность по украинизации предыдущих лет они оценивали как сплошь "вредительскую и националистическую". Что касается результатов терминологической деятельности десятков добросовестных украинских ученых, авторы статьи настаивали, что «нужно отбросить весь искусственный, мертвый терминологический материал, построенный на основе буржуазно-националистического подхода к составлению украинской научной терминологии. Нужно вытравить буржуазно-националистическое оформление украинских словарей, нужно установить техническую терминологию, унифицировав ее с существующей во всем Советском союзе терминологией. Надо ввести советскую лексику, которая отражала бы мощный процесс развития социалистического строительства, во все новые словари". Заметим, что самого Хвылю за несколько лет спустя расстреляли именно как "украинского буржуазного националиста". и, якобы, одного из организаторов и руководителей фейковой "антисоветской национал-фашистской диверсионно-террористической организации". Вполне возможно, что подобная судьба постигла и подлинных авторов этого опуса.
Итак, целый ряд терминологических словарей и изданных на украинском языке научных работ по различным дисциплинам (как, скажем, книги М.Кравчука) власть вскоре запроторила в спецхранилища или вообще уничтожила. Большинство их авторов были обвинены опять-таки в "украинском буржуазном национализме" и репрессированы.
И хотя нельзя утверждать, что украинский научный язык, особенно в гуманитарных областях знаний, с тех пор совсем не развивался – жизнь же не стоит на месте, – полномасштабная работа в этом направлении возобновилась только с обретением Украиной независимости. Наши предшественники из далеких 20-х годов ХХ века оставили нам такое наследие, что его следует не перерабатывать, а тщательно развивать в соответствии с современными достижениями и потребностями. Правда, общие проблемы отечественной науки вместе со сложностями книгоиздательской отрасли не могли не отразиться и на сегодняшнем состоянии научно-терминологической деятельности, но это уже проблемы нашего поколения.