Окончание.
Начало в № 23 от 14.09.2017 г., № 24 от 21.09.2017 г.
Комендант Варшавы
В годы своей финансовой эпопеи Бураттини окончательно связал свою жизнь с Речью Посполитой. В 1658 году он получил индегинат (то есть право пользоваться теми же привилегиями, что и врожденные польские дворяне), а в 1660 году он женился на наследственной шляхтянке, дочери дерптского воеводы Зигмунта Опацкого Терезе Брониславе, моложе его на двадцать три года. В семье родились шестеро детей - две дочери и четыре сына. Имена они получили совершенно польские: Людвика Изабелла, Александер, Францишек, Казимеж Кароль, Зигмунт и Барбара. Более того, даже фамилия их уже писалось несколько иначе, чем у отца: они стали Боратине. Для семьи, что все время росла, Тито Ливио в период своего наивысшего бизнес-успеха приобрел село Елонек под Варшавой. А уже в следующем, 1668 году, он как верный сторонник Яна Казимира и патриот новой Родины построил понтонный мост через Вислу для королевского войска, которое выступило против участников рокоша (восстание в защиту шляхетских вольностей) Ежи Себастьяна Любомирского.
Военные заслуги и умения Бураттини не остались без внимания, и во время польско-турецкой войны 1672-1673 гг. новый король Михал-Корибут Вишневецкий назначил его комендантом Варшавы. Тогда же, в начале семидесятых годов семнадцатого века, он работал над разработкой гидравлического оборудования, которое можно было использовать в мелиоративных работах. По его проекту были построены машины-ветряки, установленные в парке Уяздивского дворца в Варшаве и в имениях других чиновников.
"Misura universale"
Последней, но, возможно, самой известной работой Тито Ливио Бураттини стал трактат "Misura universale" ("Универсальная мера"). Это был итог тридцатилетней работы, а также общение и переписка с коллегами в Польше и за ее пределами. Книга эта впервые увидела свет в Вильно в 1675 году. Автор предложил новую универсальную систему измерений, положив в ее основание не директивное распоряжение той или иной венценосной особы, а какое-то природное явление. Более того, система эта должна быть десятичной и вытеснить распространенную тогда двенадцатилетнюю, что сразу упростило бы расчеты.
За фундаментальную единицу Бураттини решил взять длину секундного маятника, то есть маятника, полупериод колебаний которого составляет одну секунду. Основывалась его идея на исследованиях маятника, которые проводил Галилео Галилей, на которого не раз ссылается Тито Ливио Бураттини в своем трактате, а впоследствии - Христиан Гюйгенс. Интересно, что длина метра, предложенного Бураттини, отличается от метра, определенного в системе СИ, всего на шесть миллиметров.
Новую единицу ученый назвал "универсальной мерой", что было буквальным переводом греческого "metron kaqolik" (метрон кафолике, или метрон касолик), ведь греческое "кафолике" (kaqolikh) переводится на украинский как "универсальный", "общий". Остальные меры - плоскости, объема и веса - были производными от метра. Употребление греческой было данью традиции: в математике достаточно много терминов заимствованы из этого языка (диагональ, параллелограмм, аксиома и т.д.), и собственно само слово "математика" происходит от древнегреческого слова "maqhma" (урок, курс). Работа была написана на итальянском, но в своем тексте Тито Ливио Бураттини на родном языке перевел термин только в названии - "Misura universale". В тексте же название единицы в лучших математических традициях осталось греческим, но, конечно, записанным с использованием итальянского алфавита - Metro Cattolico. Кстати, слово "Cattolico" сводит некоторых авторов на путь поисков какой-то особой религиозной идеи, что ее решил запечатлеть в термине автор. Безусловно, Бураттини как человек своего времени, да еще и итальянец, был ревностным католиком, но, кажется, первичным в новом понятии была все же всеобщность новой меры физического мира. Правда, при определении длины "своего" метра он не учел ее зависимости от географической широты и температуры окружающей среды, но впрочем, это не уменьшает значения его работы. Особенно если вспомнить, что это была первая печатная работа по метрологии.
Справедливости ради следует заметить, что впервые использовать длину секундного маятника как универсальную меру десятичной системы мер предложил английский религиозный деятель, натуралист и философ Джон Уилкинс в трактате "Опыт о настоящей символике и философском языке". Эта работа вышла за семь лет до книги Бураттини. Однако, как видно даже из названия, посвящена она была совсем другим проблемам, а вопрос единой системы измерений автор касался лишь вскользь. Поэтому именно Тито Ливио впервые создал довольно стройное основание, на котором должна строиться такая система. И именно ему принадлежит идея назвать ее базовую меру метром.
Впрочем, идея относительно внедрения в практику новой метрической системы мер и весов была воплощена в жизнь лишь сто тридцать лет спустя. Пионером в этом деле стала Франция времен Наполеона Бонапарта. Основой ее, действительно, стал метр, но определялась его длина не как длина маятника, а как одна десятимиллионная часть одной четверти меридиональной окружности Земли, которой как раз равнялось расстояние между Дюнкерком и Барселоной. Однако, это совсем другая история.
Последние годы
Как прожил Тито Ливио Бураттини несколько последних лет своей жизни не совсем понятно. Есть только письменные свидетельства, что он умер в крайней нищете, причем разные авторы даже называют разные города, где это произошло - то в Вильно, то в Варшаве, то в Кракове. Известно лишь, что ушел из жизни 17 ноября 1681 года. Почему и как он, который был приближен к королям, занимал видные государственные должности и реализовывал масштабные государственные проекты, потерял все - неизвестно ...
Что касается научного наследия Бураттини, то оно не забыто. Более того, его трактат "Misura universale" более чем за двести лет после его смерти был переиздан в Кракове с обширным предисловием и оригинальными авторскими иллюстрациями. Об Бураттини и отдельных страницах его разносторонней деятельности время от времени вспоминают ученые разных стран, работающих в самых разных отраслях - от египтологии, нумизматики и метрологии до авиастроения. Обо всем этом напоминает прохожим и открытая в 1983 году мемориальная доска, что украшает его родной дом на центральной площади Агордо.
