Если бы в СССР определяли, как сегодня, самых популярных, самых привлекательных и вообще самый-самый ... людей, то на протяжении многих лет вне конкурса среди них был бы, безусловно, первый космонавт планеты Юрий Гагарин. Он и сегодня остается знаковой фигурой для жителей стран - бывших советских республик. Более того, не просто выдающейся личностью, но уже и определенным символом своей эпохи. Нынешней молодежи трудно даже представить степень той любви, и даже обожания, которое сопровождало все его визиты по городам, городкам и селам огромной тогда страны. А ездил он очень и очень много, его всегда и везде ждали, встречали, а после общения рассказывали знакомым и знакомым знакомых обо всех обстоятельствах счастливого события. А еще горделиво демонстрировали фотографии, если они, конечно, были. Мне повезло, я тоже стал участником одной из таких встреч и у меня даже осталось на память о ней фото ...
... Хорошо помню тот день. Я учился в киевской школе №94 (теперь это гимназия «Эллада»). Расположена она на улице Ольгинской (тогда Маяковского), в самом центре Киева. Благодаря удачному расположению и потому, что наша директор Тамара Федоровна Клименюк была человеком заслуженным и в системе образования известной, к нам периодически водили всевозможные делегации, иногда даже из дружественных нашей стране государств - показать, какое оно, счастливое советское детство.
Гагарина мы встречали в конце апреля 1966 года. Предупредили о приезде очередных гостей только утром, поэтому переодеться в стандартную пионерско-октябрятскую форму - белый верх, темный низ - никто не успел. После первого урока всех выстроили на школьном дворе живым коридором. Мы стояли и радовались солнцу, свежему утру, окружающему говору и тому, что все это - вместо сидения в надоевших классах.
Вдруг у нашей учительницы Маргариты Владимировны Ивановой появился старший пионервожатый Юра Королев, выдернул меня из рядов одноклассников и повел в учительскую. Это был очень хороший вожатый: дети ему доверяли безоговорочно. И все, от робких первоклассников до директора школы называли его просто - Юра. По дороге он ткнул мне в руку бумажку с написанными каким-то школьным поэтом по этому случаю стихами и сказал, чтобы я их срочно выучил. Что мне, мол, поручено приветствовать Гагарина, Пахмутову, Добронравова и еще кого-то от имени всей нашей школы.
Как и все мои одноклассники, я с трепетом ожидал Гагарина, но даже представить не мог, что увижу его вблизи.
Кто такая Пахмутова, я примерно знал. Но особого впечатления, каюсь, мне предстоящая встреча с ней не произвела. Фамилия Добронравова и, тем более, комсомольских функционеров, которые сопровождали высоких московских гостей, до этого никогда не слышал и они меня не волновали (пишу как было, и свое слабое знакомство с фамилиями нашего прославленного авторского дуэта песенников, и, тем более, с тогдашними идеологическими вождями молодежи могу объяснить тем, что я тогда учился только во втором классе). Да и опыт подобных приветствий у меня уже был большой.
Дело в том, что вместе с еще двумя моими одноклассниками я был тогда «известным в районе и городе» чтецом-декламатором. Более того, мы втроем - я, Владик Гальперин и Боря Феник - стали лауреатами республиканского конкурса художественной самодеятельности как исполнители волнующего души (правда, не так юные, как родительские) стихотворения Агнии Барто «Медвежонок - невежа» («Был сынок в маменьки, медвежонок маленький // в маму был фигурою, в Медведицу бурую ... »). Учитывая, что все мы трое были мальчиками весьма упитанными, и при этом имели звонкие и чистые голоса, наши выступления пользовались большим успехом у зрителей и слушателей. Даже по радио, в передаче «Пионер Украина» транслировали. Наши таланты не остались незамеченными, и нас часто приглашали для поздравления всевозможных комсомольско-партийных съездов и пленумов, которые проводились тогда еще в Октябрьском дворце культуры, или, реже, в театре имени Франко. Конечно, стихи о глуповатом медвежонке там не проходили. Читали мы идеологически выдержанные монтаже - была такая форма приветствия участников важных мероприятий: несколько детей по очереди выразительно декламировали пригодны к случаю стихи советских поэтов. Потом мы бежали к президиуму и вручали ее членам цветы, а взамен получали от одаренных вкусные поцелуи. Отворачиваться от таких слюнявых проявлений благодарности, а тем более вытираться, нам было строго запрещено, поэтому большой радости такие поздравления нам не приносили.
... Итак, я судорожно пытался запомнить несколько строк, накарябаных на вырванном из школьной тетради листе. И вроде выучил, даже повторил вслух для Юры и еще для кого-то из учителей.
В это время шум во дворе начал усиливаться. Понятно было, что гости уже на подходе.
Далее помню смутно, урывками. Люди, цветы, суета. Потом меня вытолкали вперед, и я увидел Юрия Гагарина. Он оказался невысоким, на вид очень крепким, с такой же, как на многочисленных портретах, широкой улыбкой. Поразил огромный шрам на лбу - такого на фотографиях я не замечал. Подумал: наверное, это след от какой-то страшной аварии. И сразу стал уважать его еще больше (значительно позже я услышал и прочитал несколько версий о происхождении этого шрама, но полностью достоверной так и не встретил). Его уже, как тогда было принято, приняли в почетные пионеры и на шее красовался пионерский галстук. Возле Гагарина я увидел очень маленькую, почти с меня тогдашнего, женщину - композитора Александру Пахмутову. Дальше - еще и еще люди, которые также улыбались и с ожиданием смотрели на меня.
Я сделал глубокий вдох и начал декламировать. В следующую секунду меня ослепили несколько фотовспышек, я услышал стрекот кинокамеры и через мгновение я с ужасом понял, что вдруг забыл, как там дальше. Попробовал вспомнить, как меня учили, «с разбега», но не получилось. Я позорно остановился, потом совсем замолчал. Мне со всех сторон стали подсказывать. Через шум я почти ничего не слышал. Гагарин снова улыбнулся, то, чего я тоже не расслышал, сказал, и успокаивающе немного прижал меня к себе.
Запомнилось ощущение дружеского успокаивающего тепла. Это, действительно, был не совсем обычный человек - с сверхмощной энергетикой добра. Как-то сразу вернулись спокойствие и уверенность в себе, я немного отстранился и увидел прямо перед носом мятую бумажку с текстом стихотворения. Это пытался помочь Юра. Но забытые было строки уже всплыли в памяти, и я их быстренько отбарабанил, хотя, конечно, совсем не так уверенно, как вначале. Все, смеясь, дружно зааплодировали. Гагарин целоваться, как дяди с президиумов, не стал, а просто вновь улыбнулся и ободряюще кивнул мне головой.
Его Пахмутову, Добронравова и комсомольское начальство снова начали приветствовать, потом подносили какие сувениры, но я этого не видел. Меня потихоньку оттерли на второй план, я выбрался из толпы и пристыженный, но все же счастлив своей встречей с великим человеком, побежал в свой класс ...